В Татарстане «Русские марши» — это марши отчаяния: мнение
Хотя сообщения о задержанных во время «Русского марша» поступают из разных городов и регионов России, задержание четверых участников Крестного хода в Казани стоит особняком в общем новостном потоке на эту тему. Это уже вторая полицейская операция, которую местные представители Общества русской культуры республики еще год назад не без оснований назвали акцией «устрашения русского и русскоязычного населения в республике».
Почему у них есть основания говорить об этом? Ну, во-первых, в Казани все так же регулярно проводится акция татарских национал-сепаратистов «День памяти и скорби», которая в этом году хоть и была вынесена из центра города в Старо-Татарскую слободу, но не встретила столь яростного противодействия казанского горисполкома, как в случае с «Русским маршем». Никто из участников «татарского марша», на котором звучали традиционные призывы к сепаратизму, не был задержан и наказан.
Во-вторых, характер действий полиции по отношению к участникам даже несостоявшегося «Русского марша» в Казани не отличается «соблюдением буквы закона», о чем так любит напоминать глава МВД по Татарстану Артем Хохорин, а напротив — свидетельствует о желании продемонстрировать силу, не слишком задумываясь о последствиях.
Понятно, что накануне выступления русских националистов по всем регионам прошла команда «не пущать» (это, с одной стороны, вызвано испугом властей РФ масштабами протестов, а во-вторых, отсутствием внятного плана действий для решения перезревшего «национального вопроса»). Однако в Татарстане ситуация с «Русским маршем» принципиально иная. Национальный вопрос здесь никак не связан с «засильем мигрантов» или этнической преступностью.
В республике, где почти 40% населения составляют русские, растет недовольство сложившимся режимом этнократии и продолжающейся политикой этнической дискриминации (яркие примеры — состав правительства республики и отсутствие русских на ключевых постах, невозможность обучения русскому языку как родному в школах республики, принудительное и поголовное обучение школьников татарскому и т.д.). Таким образом, попытки проведения «Русских маршей» в Татарстане выглядят не «выходками распоясавшихся русских националистов», а вынужденными акциями, «маршами отчаяния».
Тем не менее, робкие проявления недовольства со стороны наиболее активных представителей русского населения, проявляющиеся в родительских митингах, довольно беспомощных «русских пробежках» и запрещаемых год от года «Русских маршах», этнократия в Татарстане стремится не канализировать, а грубо и жестко подавить. Для этого она использует все ресурсы силовых ведомств, с начала 1990-х годов лишь по определению являющихся федеральными, но на деле вынужденными служить все той же этнократической верхушке.
Совершенно недопустимой в данном случае выглядит и позиция президента Татарстана Рустама Минниханова, который упорно не желает реагировать на обращения русской общественности (последнее письмо к нему подписали представители около двух десятков общественных организаций, среди которых есть татары, евреи, казаки и даже немцы), демонстративно заменяя попытки контакта провокационными «полицейскими операциями». В этом плане можно согласиться с мнением того же координатора реготделения Российского общенародного союза Витольда Филиппова, который обоснованно считает, что при такой политике ряды молодых сторонников русских националистических организаций в Татарстане год от года будут только расти.
