Первый Русской Марш прошёл 11 лет назад, в 2005 году по инициативе ныне запрещённого Движения Против Нелегальной Иммиграции (ДПНИ). О том как это было rmarsh.info рассказал один из первых организаторов и официальных заявителей Русского Марша 2005, Алексей Михайлов, на тот момент соратник Центрального Совета ДПНИ.
— Вы были одним из лидеров ДПНИ и организаторов первого Русского Марша в 2005 году, расскажите, как появилась идея такой ежегодной манифестации русских националистов?
— Идея, что называется, витала в воздухе. Есть проблемы, есть люди, требующие их решения. Но всё как-то подспудно, нет прямого заметного выражения. Задача — взять и предъявить общественную поддержку. Массовая акция здесь — самый простой и эффективный способ; поэтому у РМ так много авторов, и далеко не все мнимые ).
Если чуть детальнее, я бы выделил две основные предпосылки в общественно-политической ситуации того времени (сейчас, замечу, всё несколько иначе) : во-первых, иммигрантская повестка тогда устойчиво занимала первые места в списке угроз, ощущаемых обществом, прежде всего — в Москве. Вторая связана с первой и отчасти ей обусловлена. Это — наличие многочисленной и сильной правой субкультуры. Ну и вообще массы людей, готовых выразить, скажем так, свою гражданскую позицию по национальному вопросу.
— Что и кто делал, чтобы воплотить эту идею в реальность? Что вы помните из подготовки первого Русского Марша в Москве? Какие были трудности?
— Помню сложный и в итоге успешный переговорный процесс. В отличие от последующих маршей, отправленных мэрией в разные «отстойники» и на задворки, здесь удалось обеспечить маршрут в центре — от Чистых Прудов до Славянской площади. Переговоры велись постоянно и совершенно на разных уровнях, основным было согласование с префектурой ЦАО, хотя принципиально вопрос решался и выше. Администрация не понимала, что будет в итоге (да и вообще мало кто понимал), разные её части видели это по-своему.
Трудности были и другого рода — необходимо было обеспечить порядок, пресекать провокации. А их было немало, в т. ч. атаки мелких, но организованных групп «антифа», которых могли просто разорвать, будь дисциплина чуть хуже. Была и внутренняя угроза — сумасшедшие, радикалы и провокаторы (сторонники «прямого действия», «жидоеды», др). Прояви они себя хоть сколько-нибудь заметным образом, весь позитив от массовости марша перешел бы в минус. Но и здесь удалось добиться успеха, заложив фундамент на будущее: за более чем 10-летнюю историю русских маршей не было никаких криминальных инцидентов, несмотря на радикальность протеста, массовость и старания разного рода недоброжелателей.
— Кого вы можете назвать организаторами первого Русского Марша? Какие деятели, организации в этом принимали участие?
— Организаторами выступили две очень разные группы: блок националистических организаций под предводительством ДПНИ, продолживший в последствии существование в качестве «оргкомитета РМ», и ЕСМ (Евразийский Союз Молодежи(!). Последние также самостоятельно пришли к идее «марша», но вкладывали в него совершенно иной смысл — великодержавный и антизападный. Почему они пошли на объединение с националистами? Во-первых, у них совсем не было своих людей (в итоге им пришлось нанимать каких-то птушников, т к желающих добровольно нести их многочисленную атрибутику не нашлось). Во-вторых, они, будучи зарегистрированной лоялистской организацией, хотели показать Кремлю, что «умеют работать с молодежью» и способны повести «тёмные массы» националистов в нужном направлении. Ну а националистам они были нужны для облегчения согласования. Т.е. обе группы пытались использовать друг друга. В итоге марш естественно получился националистическим и антимигрантским, натянуть на него евразийскую шкуру закономерно не удалось.
Несмотря на то, что ЕСМ получил место впереди колонны и первое слово на митинге, они воспринимались как экзотические фрики (их председатель Зарифуллин с трибуны призвал объединиться с «таджиками» и зачем-то «громить Лондон»), в последующих маршах они не участвовали, тяжело переживая крушение своих планов понравиться властям, возглавив правую молодежь в «походе против запада». Из персоналий отмечу Александра Белова (Поткина). Идею акции типа русского марша мы с ним обсуждали ещё весной 2005, а её реализация 4 ноября совместно с евразийцами — главным образом плод его организационных усилий. Хочу так же отметить вклад рядовых активистов и просто сторонников. Дисциплина и отсутствие эксцессов — всецело их заслуга. Уровень самоорганизации был проявлен очень высокий.
— Помните ли вы, что вы делали на самом марше 4 ноября 2005 года?
— Я был официальным заявителем акции (как физлицо, на ряду с юрлицом ЕСМ). На мне был большой кусок переговоров (отмечу конструктивное взаимодействие и соблюдение договоренностей с администрацией ЦАО). На самом марше при построении колонны мне удалось отбить у полиции растяжку «Россия против оккупантов», ранее согласованную с префектурой. Пришлось обращаться туда, чтобы это подтвердили для чересчур ретивых полицейских. После марша всех официальных организаторов доставили в ближайшее УВД для дачи показаний. Повод — превышение заявленной численности (пришло порядка 8 тысяч человек) и времени мероприятия. За это я позже заплатил штраф — одну тысячу рублей. Какие, всё же, были гуманные времена! ).
Ну а главное, что я помню — это впечатления, чувства. Чувство своеобразного триумфа, которое владело, наверное, всеми участниками первого марша. Когда многотысячная колонна единомышленников разливается по бульварам и узким улочкам центра Москвы, и как-будто сама природа приветствует шествие нетипичным для ноября ярким солнцем и пронзительно ясным небом. Когда оппоненты заходятся в истерике, а Движение на глазах из субкультуры вырастает в политическую силу — это здорово.
— Участвовали ли вы в организации последующих Русских Маршей?
— Да, но каждый раз всё менее активно. Тому много причин, в т. ч. одно время и конфликт с организаторами, и участие в «альтернативных» мероприятиях. Однако, всё это осталось в прошлом уже в начале нынешнего десятилетия. Отмечу один принципиальный момент. Это мой личный опыт и эволюция взглядов. Сейчас я вообще не вижу смысла в выпячивании национального вопроса. Решение проблем нелегальной и массовой иммиграции (а это по-прежнему актуальный вопрос, как для России, так и для мира в целом) возможно только на демократической, общегражданской основе, и не может идти впереди принципиальных вопросов общественно-политического устройства. А разговоры о «великой нации», «гордости» и т п, могут завести, как показала новейшая история, совершенно не туда. В то же время, я по-прежнему с симпатией отношусь к умеренным русским националистам. К тем из них, кто в 2014 не превратился вдруг в пропагандистов искусственной и позорной русско-украинской войны.
— Стал ли Русский Марш важным явлением в жизни России последних 10 лет? Важен ли Русский Марш для русского националистического движения?
— Безусловно, да. До 2011 Русский Марш был самым многочисленным среди оппозиционных уличных мероприятий (с этим могут поспорить зюгановские коммунисты, но их пожилые шествия на 7 ноября уже давно совершенно никому не интересны). После начала массовых общегражданских протестов РМ несколько ушел на второй план, но остался важной точкой общественной активности.
Тут надо объяснить то, что не понимают многие простые аполитичные люди и даже многие активисты. Классический обывательский вопрос «ну прошли вы, померзли / промокли, ну и что это изменило?» На самом деле — многое. И кстати, «дяди в кабинетах» к этому относятся очень серьёзно. Ведь участие в таких мероприятиях — прямой аналог голосования на выборах (что особенно актуально в стране, где с нормальными выборами проблемы). Поэтому, конечно, если ты сознательно поддерживаешь какую-либо политическую силу, нужно «голосовать ногами», хотя бы раз в год, и не слушать обывательскую ерунду.
— Похож ли Русский Марш на марш протестантов в Ирландии — Марш оранжистов, который проходит уже 300 лет? В чем сходство, в чем отличие? Что вы можете пожелать современным участникам Русских Маршей?
— Когда мы готовили «Русский Марш», действительно, возникал вопрос об исторических аналогах и образцах. В мире таких примеров масса, прежде всего у дискриминируемых народов, или просто у тех, которые ощущают или ощущали проблемы с национальным сознанием / идентичностью. Например, таков ирландский парад в день Святого Патрика. Он проводится по всему миру и абсолютно аполитичен — люди просто выходят чтобы порадоваться тому, что они ирландцы, что, где бы они не жили, они помнят о своих корнях.
Мне нравилась такая, широкая и мирная, концепция для Русского Марша. Но, надо признать, в нашем случае она не особо реалистична. Ольстерский марш оранжистов — это более конфликтное и политизированное мероприятия, когда протестанты-лоялисты идут по католическим районам со своей символикой. Если уж мы решили сравнить русских с ирландцами (на мой взгляд, аналогия очень слабая, но это отдельная большая тема), то русский марш по своей энергетике — нечто среднее между этими двумя форматами.
Что пожелать участникам? Я всем желаю расти, развиваться, постигать. Становиться умнее и сильнее. Ну и больше позитива: если от вас исходит озлобленность, какие-то оскорбления — значит вы уже проиграли. Трудно пожелать что-то специфическое.. Наверное, по части марша и его раскола на предмет отношения к пресловутой «Новороссии» надо сказать следующее: Доверяйте лидерам, чья биография видна и понятна. Не доверяйте — «внезапным» кампаниям и «вождям», возникающим ниоткуда. Странно, когда люди 10 лет маршируют за ограничение иммиграции и гражданские свободы и вдруг раз! Главная цель русского движения, оказывается, — уничтожение Украины! А лидеры — какие-то реконструкторы, экс-фсбшники, автомойщики. Странно, не правда ли? Делайте выводы, не дайте себя обмануть!
